Интервью с Всеволодом Золотовым

Всеволод Золотов – ведущий архитектор UNK, член-корреспондент российской академии художеств, член Союза Московских архитекторов.

Какими принципами вы руководствуетесь при создании мастер-планов для крупных проектов?

Я бы разложил их на группы. Во-первых, это понимание пространственных характеристик, которые мы хотим реализовать на территории. Во-вторых, это понимание, кто будет являться пользователем этой территории. И в-третьих, это понимание стейкхолдеров, кто включен в проект, какие у них экономические требования, что это должна быть за территория, как она должна работать. 

Есть мнение, что мастер-планы часто создаются в отрыве от реальной жизни и потребностей жителей. Как архитектор может избежать этого разрыва?

Да, действительно есть такая проблема. Я думаю, что сам по себе разрыв может быть уменьшен благодаря прямому диалогу. Это наша работа — архитекторов, урбанистов, градостроителей — выяснить у людей, причастных к проекту, что там нужно сделать. Это в первую очередь вопрос коммуникации между всеми группами. Наша ответственность, как исполнителей проекта, — приложить все усилия и ресурсы, которые у нас есть, чтобы определить требования, выявить проблемы и найти их решение. Чем больше коммуникации будет сосредоточено в проекте, тем лучше будет результат. 

Я это подразумеваю уже как некий процесс нашей работы. Причем не только сбор, но еще и правильная обработка полученной информации, и подтверждение ее важности. Все это становится возможным, если мы находимся в прямом диалоге.

UNK занимается разработкой многих мастер-планов для крупных городов. Как вы находите баланс между индивидуальными (историческими и культурными) особенностями каждого города и общими урбанистическими трендами? 

Я бы назвал несколько параметров. Во-первых, это уважение к контексту, то есть понимание того, где будет находиться наш объект, как мы его реализовываем, что вокруг него находится, какую ценность он представляет для людей вокруг, как для жителей, так и для гостей этого места.

Во-вторых, нам, как архитектурному бюро, важно в корректной и уважительной форме показать, что можно изменить, донести свое видение. Но при этом наши проекты остаются все-таки авторским рассказом. Работа на каждом объекте — это всегда нахождение тонкой линии между тем, чтобы не навредить, и тем, чтобы сказать что-то новое.

В целом, архитектура — это про диалог, и город — это про диалог. В мастер-планировании и в поиске баланса между особенностями города и трендами тоже присутствует диалог, но тут еще и разговор с самим собой, что мы считаем правильным, как мы считаем правильным сделать.

Мастер-планы иногда меняются или остаются нереализованными. Как архитекторы могут предусмотреть гибкость проекта, чтобы он оставался актуальным в долгосрочной перспективе?

Гибкость — это неотъемлемая характеристика мастер-плана. Контекст вокруг меняется очень быстро, а мастер-планы, да и вообще любые городские проекты — это вещи, которые довольно растянуты во времени. Мне кажется, самым эффективным инструментом здесь будет понимание экономической реальности и закладывание различных сценариев. Чем более вариативны сценарии, которые закладываются в мастер-план, тем он будет более живучим.

Второй важный инструмент — это сквозные идеи, которые планомерно прослеживаются в каждой детали мастер-плана. Мы закладываем некое видение и начинаем проводить его через каждое решение. Если эта идея живучая, удобная и полезная, то тогда, даже если половина решений, заложенных в мастер-план, не будет реализована, ключевые вещи сохранятся и будут работать. Безусловно, тем, кто работает над мастер-планами, нужно уметь добираться до сути и включать ее как корневую идею во все остальное, что реализуется в мастер-плане. Мне кажется, именно это и есть сильная сторона любого мастер-плана.

У нас был опыт работы с одним из ЖК, где мастер-план изначально включал в себя определенные параметры жилья и пространственных территорий, экономическую модель, которая там предполагалась. В процессе реализации застройщик постепенно начал уходить от запланированного в силу вполне естественных причин. Многое ушло из мастер-плана, поменялись технико-экономические показатели проекта, но корневые вещи – каркас и идея этого пространства, городского района как парка – в итоге сохранились.

Сегодня активно обсуждается роль искусственного интеллекта в архитектуре и градостроительстве. Какие новые тенденции вы видите в области создания мастер-планов и как они влияют на современную архитектурную практику?

Важно уточнить критерии понимания искусственного интеллекта. Все-таки, на мой взгляд, сейчас эффективными инструментами, которые используются и нами, и коллегами, и которые приносят реальную пользу и прирост производительности, ценности в проект до сих пор являются алгоритмические инструменты. Это вещи, которые основаны на больших данных, на вычислениях, на расчетах, на математических моделях.

Очевидно, что развитие искусственного интеллекта идет семимильными шагами. На данный момент, по нашему опыту, огромный прирост производительности с точки зрения искусственного интеллекта — это возможность быстрой визуализации и быстрой проверки большого количества визуальных теорий. В этом искусственному интеллекту нет равных.

Искусственный интеллект не заменит институт архитектуры, но мне кажется, что ситуация будет меняться в сторону увеличения количества инструментов у архитектора для более точной и сложной работы. Один профессионал сможет перерабатывать больше информации, проводить больше анализа, и это повлечет за собой огромный прирост производительности.

Чем отличается мастер-планирование крупных мегаполисов и малых городов?

Разница критическая. В малых городах важна точность высказывания, точность попадания. По сравнению с крупными у малых городов очень ограничено пространство. Ошибка намного более заметна и болезненна для людей, которые будут этим пространством пользоваться, и поэтому важно найти правильное решение. Если мы неправильно поймем, недостаточно глубоко оценим ситуацию, то ошибка скажется на тех, кто будет там жить, и это будет на нашей совести.